Рецензия на книгу «И наконец» Генри Марша

Реклама

Поддерживается

Художественная литература

«И наконец» Генри Марша проверяет пределы и удобства знаний.

Киран Сетия

Когда вы покупаете на нашем сайте книгу с независимой рецензией, мы получаем партнерскую комиссию.

И НАКОНЕЦ: Вопросы жизни и смерти, Генри Марш

Римский философ Цицерон сказал, что философствовать — значит научиться умирать. Ему вторил эссеист XVI века Мишель де Монтень, иногда всерьез, иногда в шутку. «Если вы не знаете, как умереть, не волнуйтесь», — игриво заключил Монтень. «Природа подскажет вам, что делать на месте, полностью и адекватно».

Нам не нужно изучать биологическую механику умирания, чтобы умереть. Но это может помочь узнать их перед лицом смерти. Если философы не придумали, как это сделать (по крайней мере, не ко всеобщему удовлетворению), может быть, врачу повезет больше? Генри Марш — писатель и врач на пенсии, в котором, как пишет The Economist, «нейронаука нашла своего Босуэлла». В своей последней книге врач становится пациентом, которому поставлен диагноз, который, вероятно, положит конец его жизни.

Много лет назад Марш изучал философию в Оксфордском университете, но через год ушел в более практичный мир медицины. В этой книге он возвращается к философским вопросам о сознании и страхе смерти, хотя делает это посредством повествования, а не аргументов, его навыки, отточенные годами рассказывания историй в качестве врача, пересказывающего истории болезни. Марш знает, как создать сцену, как создать напряжение и как удивить читателя.

Показательный пример: он начинает с приманки. «В то время мне казалось шуткой, — пишет он, — что мне нужно просканировать свой мозг». Мы знаем, что он вот-вот серьезно заболеет, и предполагаем, что сканирование выявит опухоль; поэтическая несправедливость. На самом деле то, что показывает сканирование, — это обычное старение, мозг уменьшается с годами. Настоящий диагноз приходит позже: запущенный рак простаты, его обнаружение задерживается из-за ошибочной стойкости врача, который полагает, что болеют только пациенты. (О спокойной реакции друга на известие о неизлечимой опухоли Марш отмечает: «Трудно было понять, вызвано ли это стоицизмом или лобным повреждением мозга».)

Не то чтобы сканирование не пугало; Марш испытывает страх и удивление перед изображением своего медленно увядающего мозга, сравнивая свой опыт с видением ночного неба — намек на философа Иммануила Канта. «Две вещи наполняют душу все новым и возрастающим восхищением и трепетом, — декламирует Кант в одном из эпиграфов к Маршу, — звездное небо надо мной и моральный закон внутри меня».

Я полагаю, что головной мозг является подходящей нейробиологической заменой голоса совести. Маршу «очень трудно понять, что «я» — это 86 миллиардов нервных клеток моего мозга», а его проводка длиннее, «чем расстояние от Земли до Луны». В какой-то момент он мимоходом предполагает, что «реальный мир — это всего лишь набор электрохимических импульсов». В такие моменты мне бы хотелось, чтобы он еще немного занимался философией. Мы не мозг, а воплощенные существа – как утверждают философы уже по крайней мере столетие – и картезианская «завеса идей», которая удерживает нас в нашем сознании, не заменяется завесой из нейронов.

Но это второстепенные элементы книги. По большей части Марш не претендует на то, чтобы отвечать на метафизические вопросы о разуме, и даже не предполагает, что на них могут ответить такие, как мы: «Невозможно разрезать масло ножом, сделанным из масла», — язвит друг нейробиолог. . Вместо этого мы обращаемся к метафорам. До того, как разум стал компьютером, он был телефонной станцией, а до этого — паровым двигателем, хотя психоаналитическая теория Фрейда «заставила Ид и Эго звучать как компоненты сливного унитаза».

Марш часто смешит, иногда за свой счет. Отвергая Фрейда в толковании сновидений и жалуясь, что другие люди «весьма на удивление скучны», он обнаруживает, что рассказывает длинный кошмар о своей жене. В сказках, которые он рассказывает своим внучкам, есть аллегорические элементы, например, «единорог-сирота, у которого развивается ужасная болезнь обвисшего рога». Как и многие другие, Марша лечили от рака простаты методом «химической кастрации», лишая раковые клетки андрогена, что приводило к побочным эффектам в виде развития груди, импотенции и потери мышечной массы.